Корпоративное управление и инновационное развитие экономики Севера
Вестник Научно-исследовательского центра 
корпоративного права, управления и венчурного инвестирования
Сыктывкарского государственного университета

В соответствии с решениями президиума Высшей аттестационной комиссии Минобрнауки России с 19.02.2010 г. входит в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней кандидата и доктора наук

Формирование населения и человеческих ресурсов: опыт северных стран

Фаузер В.В., Назарова И.Г.

В статье рассматривается опыт формирования населения и человеческих ресурсов Зарубежного Севера. Особый интерес представляет зарубежный опыт государственной региональной политики, анализ которого может способствовать и развитию Севера России. Подробно анализируется структура прибывающего населения, мотивация приезда и отъезда. Рассмотрены подходы о способах формирования населения: постоянное или переменное (вахтовое), какое развитие должна получить  инфраструктура.

The article examines experience of formation of the population and human resources of the Foreign North. Special interest represents foreign experience of the state regional policy, the analysis of which can contribute to development of the North to Russia. The structure of the arriving population, motivation of arrival and departure is analyzed in detail . The authors consider approaches to the ways of formation of the population: constant or variable (shift), what development the infrastructure should receive.

Ключевые слова: население и человеческие ресурсы, расселение, вахтовый метод, социальная инфраструктура, Российский и Зарубежный Север.

Key words: Population and human resources, resettlement, shift method, social infrastructure, Russian and Foreign North.

В настоящее время потенциальные возможности регионов Севера в развитии международных связей реализуются недостаточно. Основания же для активизации этого направления государственной политики имеются. Россия занимает весьма прочные позиции в таких международных структурах, как: «Северный форум», «Северное измерение», «Баренц-регион» и др. Пока практический интерес зарубежных партнеров относится в основном к энергоресурсам Севера России. Более широкое понимание взаимных интересов, безусловно, будет способствовать привлечению на северные территории нашей страны иностранных инвестиций и созданию совместных предприятий.

В зарубежных странах имеется хороший опыт управления территориями. Набор специфичных северных институтов в зарубежных федерациях включает:

- экономное обособление северных территорий от несеверных;

- экономное определение арктической зоны;

- социальный пакет для государственных служащих и работников рыночного сектора;

- широкоформатные соглашения между государством и аборигенными народами с образованием национальных корпораций или сходных структур с правами земельной собственности; соуправление традиционными ресурсами государственных агентств и общин коренных жителей; структуры национального самоуправления (от сел до национального района/территории);

- фонды наследия, созданные за счет рентных платежей или государственные корпорации регионального развития в трансфертных территориях;

- локальные малые рынки – область действия различных федеральных и региональных программ;

- территориальную институциональную структуру – наличие территорий разного статуса и разного функционального режима использования.

Эти институты концентрируют специфичную информацию и активно используются во внутрирегиональной экономической координации для реализации поставленных целей [1, с. 430-431]. В разных странах формулировки целей развития близки по смыслу. Социально-экономический спектр целей региональной политики раскрывается через следующие формулировки. «Поддержание существующего характера расселения и достижения равенства условий жизни во всех районах страны», «предотвращение оттока населения из северных регионов» (Норвегия). «Предоставление равных возможностей населению в области доступа к товарам и услугам вне зависимости от места проживания» (Канада). «Создание и поддержание равных условий для бизнеса» (США). «Выравнивание уровня социально-экономического развития, обеспечение экономического роста и повышение занятости населения» (Финляндия). «Совершенствование условий для развития в регионах и повышение благосостояния населения» (Швеция) [2, с. 406].

Особый интерес представляет зарубежный опыт государственной региональной политики, анализ которого может способствовать и развитию Севера России. Исследование процесса формирования населения и трудовых ресурсов на территориях с экстремальными условиями важно и с методологических позиций. Поскольку для послевоенного развития экономики капиталистических стран, расположенных в северных широтах, характерно значительное продви­жение хозяйства на север.

В Канаде и Аляске политика в отношении народов Севера формируется только на федеральном уровне, а реализуется на федеральном и отчасти региональном уровнях. Там федеральный центр традиционно является «доверителем» малочисленных народов. В России же «защита исконной среды обитания и традиционного образа жизни малочисленных этнических общностей» по Конституции относится к совместному ведению центра и регионов. Поэтому здесь более адекватны совместные федерально-региональные институты по этому вопросу. На Аляске реализуются по сути единые федеральные институты для всех аборигенных этносов штата. В Канаде индивидуальные соглашения с конкретными северными этносами позволяют учесть индивидуальные особенности ситуации. Это опыт институционального строительства (модели индивидуальных широкоформатных договоров и соглашений с наиболее политически организованными этносами) более адекватен российским условиям [1, с. 434-435].

В послевоенные годы значительно активизировался процесс развития новых промышленных центров в северных районах США (на Аляске) и европейских стран – Норвегии, Швеции, Финляндии, но сильнее всего этот процесс проявился на Канадском Севере, имеющем огромные минеральные, гидроэнергетические и лесные ресурсы.

Формирование человеческих ресурсов в северных районах Канады. Здесь необходимо отметить, что при обилии сырьевых ресурсов для северных районов характерно почти полное отсутствие на месте человеческих ресурсов. В этом противоречии – главная трудность использования богатств этих районов. Канада заселена относительно слабо: на площади 10 млн. кв. км – около 20 млн. человек. В пределах же северной ее половины, включаю­щей частично и районы умеренного пояса, еще не заселенные и эконо­мически не освоенные, насчитывается всего около 300 тыс. человек постоянного населения.

Для всей этой территории процесс привлечения и закрепления человеческих ресурсов – одна из самых острых проблем промышленного освоения. Для северных промышленных центров, как новых, так и возникших относительно недавно, характерна очень высокая текучесть населения и слабая его закрепляемость. В период строительства ежемесячная текучесть достигает 50%. С окончанием строительства и переходом к регулярной эксплуатации основного производственного комплекса она снижается, но все же остается весьма значительной.

Переселение в северные районы без специальных побудительных сти­мулов не может быть привлекательным по многим причинам. Главная из них – фактическая пустынность, незаселенность территории, отсутствие возможности широкого общения с людьми. Другая важнейшая причина – тяжелые природно-климатические условия. Немаловажно отсутствие возможности свободной смены места работы в случае потери заработка на том предприятии, куда приехавший устроился первоначально.

Большинство прибывающих в северные районы людей не связаны ни с чем в этих районах, в то время как на старых местах, откуда они прибыли, у них обычно остаются семьи, родные, собственность или просто привязанность к месту рождения и длительного жительства.

Еще сложнее стоит вопрос с закрепляемостью населения. Здесь обыч­но не могут получить работу вторые члены семей, ограничены возможности для вложения накапливаемых средств в мелкое предпринимательство или личное хозяйство, что могло бы расширить доход семьи и одновременно прикрепить ее к этому району. Один из самых важных моментов, препятствующих закреплению населения, – это отсутствие возможности обучения детей. Северные города и поселки располагают, как правило, только начальными школами; средних и специальных технических школ очень мало, высших учебных заведений нет совсем. Все это заставляет вербующихся на Север, даже при переезде с семьями, рассматривать свое переселение лишь как временное (максимум на 10-12 лет) с целью заработать деньги и использовать их затем в дру­гих, более удобных для жизни местах.

В социальной структуре населения северных городов отчетливо отражены две основные прослойки. К первой относятся администрация, технический персонал и служащие главных промышленных комплексов, составляющих экономическую основу городов, а также государственные чиновники, служащие и технический персонал транспорта и связи, учителя, врачи и т.д. Эта прослойка получила в зарубежной литературе название «белые воротнички». Представители этой группы находятся в привилегированном положении: они нанимаются на работу в основном из числа лиц, ранее работавших на других предприятиях тех же про­мышленных корпораций или сопряженных с ними организаций по спе­циальным договорам, согласно которым они получают твердые, заранее оговоренные повышенные оклады, живут они в лучших жилищно-бытовых условиях, чем лица аналогичных профессий в крупных промышлен­ных центрах Канады. Они имеют, как правило, высшее или среднее специальное образование. По национальной принадлежности это в основном англо-саксы, по государственной принадлежности – канадцы или граждане США. Проживают «белые воротнички» обычно в специ­альных кварталах, расположенных в наиболее удобной и живописной части города. Общность национальных вкусов и культурных запросов еще более объединяет их в обособленную группу, отрезанную от рабочей массы.

Вторая, гораздо более многочисленная и пестрая в социальном отно­шении прослойка – это рабочий класс, в ней можно выделить несколько наиболее характерных группировок.

1. Относительно немногочисленна категория рабочих, приезжающих на Север с целью поселиться надолго, если их устроят местные условия. Обычно это семейные рабочие, имеющие квалификацию и значительный трудовой стаж. Первоначально они приезжают на относительно короткий срок для рекогносцировки. Для тех, кто по складу характера любит спо­койную, размеренную жизнь вдали от шумных городов, любит природу и не боится ее суровых условий, Север оказывается достаточно привлека­тельным, и при наличии высокого заработка и хороших жилищно-бытовых условий они остаются жить на довольно длительные сроки и пе­ревозят семьи. Эта категория рабочих – наиболее ценный трудовой контингент, и предприниматели стремятся максимально привлекать их, создавая им более благоприятные условия, чем рабочим других групп: высокие ставки заработной платы, постоянные оклады, круглогодовое обеспечение работой, благоустроенные квартиры или льготные условия для покупки в рассрочку собственных домов. Раз в два года им выпла­чиваются стоимость проезда к месту отпуска и обратно. Однако эта группа очень малочисленна. Суровые природные условия, особенно безлюдность, одиночество, характерные для северных районов, привлекают лишь немногих.

2. Гораздо более многочисленную группу образует молодежь, постоянно являющаяся в условиях капиталистического общества одним из основных контингентов резервной армии труда. Частично это юноши, получившие специальное образование и соответствующую производственную квалификацию, но не нашедшие работы в крупных промышленных центрах страны. Более многочисленны выходцы из сельских районов степных провинций Канады и в особенности из провинции Квебек, где в послевоенные годы происходили быстрый распад католических общин под влиянием индустриализации хозяйства и разорение мелкого и среднего фермерства. Если старшее поколение фермеров еще продолжает цепляться за собственность, то молодое в подавляющем большинстве вынуждено искать работу в городах и попадает в основном в новые промышленные города вновь осваиваемых районов Севера.

Эта прослойка рабочих, имеющих квалификацию или стремящихся получить ее, также желательна для предпринимателей. Они стараются удержать и закрепить в новых районах эту молодежь, во-первых, повы­шенными заработками и, во-вторых, обеспечением по возможности их культурно-бытовых запросов. Но тем не менее большая часть молодежи рассматривает свою работу на Севере как временную и стремится, зара­ботав деньги, уехать в крупные города или вернуться в родные места. Особенно это характерно для провинции Квебек.

3. Наиболее многочисленную часть рабочего класса северных районов составляет третья группа, отличающаяся исключительной пестротой во многих отношениях – по национальному и религиозному составу, длительности проживания в стране, уровню квалификации и образования, культурным запросам, но объединенная двумя характерными чертами: чрезвычайной мобильностью и стремлением заработать как можно больше денег в минимально короткий срок. Среди них почти нет желающих оставаться на Севере на длительное время. Большинство постоянно кочует из одного промышленного центра в другой в поисках максимального заработка. Для подавляющего большинства лиц этой группы характерна неустроенность личной жизни, обусловленная самыми различными причинами. Есть много лиц, в той или иной форме не поладивших с законами буржуазного общества и потерявших вследствие этого работу или стремящихся скрыться от закона и избежать старых мест жительства. Очень много иммигрантов, приехавших из разных стран, в том числе и «перемещенных лиц», для которых северные новостройки – подчас единственное место, где можно получить работу. Они особенно остро нуждаются в деньгах, в накоплении необходимой суммы для обзаведения собственным жильем и хотя бы минимальным личным хозяйством; эти люди вынуждены соглашаться на любую работу с относительно низ­ким окладом.

В погоне за дешевой рабочей силой предприниматели иногда спе­циально контрактуют на отдельные предприятия иностранных рабочих из стран с низким уровнем заработной платы. В целом для всей этой группы населения характерно то, что значительная ее часть под влия­нием жизненных невзгод превратилась в морально неустойчивый, деклас­сированный элемент. Люди данной категории отличаются относительно невысокими требованиями к жизненным благам, но одновременно не располагают нужной производственной квалификацией и отличаются низкой трудовой дисциплиной.

Современное крупное промышленное производство (а большинство новых промышленных предприятий на Канадском Севере относится именно к такому типу) предъявляет большие требования к технической квалификации кадров. Одновременно растущая механизация и автома­тизация производства позволяет обходиться довольно немногочисленным производственным персоналом, поэтому для новых промышленных цен­тров Канадского Севера характерна исключительная малочисленность населения благодаря, прежде всего, оснащенности главных промышлен­ных предприятий новейшей высокопроизводительной техникой, проду­манной и тщательно спланированной организации производства, меха­низации и автоматизации производственных процессов, использованию электронно-счетного оборудования. Крупные горнопромышленные цен­тры, выдающие годовую продукцию на сотни миллионов долларов, на­считывают лишь 3-5 тыс. постоянного населения. Так, в железорудном центре – Шеффервиле – с годовой продукцией 10 млн. т товарной руды постоянное население составляет всего 3 тыс., а в основном производ­стве занято около 2 тыс. человек. В новом железорудном центре Лабрадор-Сити, где предполагается добывать до 20 млн. т железной руды, из которой затем будут вырабатываться концентрат и окатыши, плани­руется лишь 5 тыс. человек постоянного населения. В Томпсоне, основу которого составляет никелевый комбинат с годовой продукцией 40 тыс. т никеля, все население состоит из 8 тыс. человек, на производстве занято немногим более 4 тыс.

Такая экономия живого труда одновременно ведет к соответствую­щему сокращению расходов по заработной плате, а также по жилищно-бытовому обеспечению и культурному обслуживанию населения.

Другая форма экономии живого труда – широкое использование сезонного труда во всех отраслях, где невозможно постоянное кругло­годовое производство. Это относится не только к новостройкам, где широко применяются экспедиционные методы организации производственной деятельности, к дражной добыче золота или лососевому промыслу, носящим резко выраженный сезонный характер, но и к крупным промышленным комбинатам. Например, в Шеффервиле, где добыча же­лезной руды ведется открытым способом и сезон добычи составляет лишь семь месяцев, использование сезонной рабочей силы получило широкое распространение, особенно в первые годы, когда еще продолжалось строительство города. Со стабилизацией производства и окончанием строительства города стабилизируется и число занятых на производстве. Разница в численности занятых в максимальный и минимальный сезоны использования стабилизуется на уровне 35%.

Указанные формы и методы организации производства в канадских горнопромышленных городах позволяют сочетать применение относительно небольшого числа постоянных высококвалифицированных рабочих и специалистов, обеспечивающих работу технически высокоорганизованного производства с широким использованием труда относительно малоквалифицированных рабочих, главным образом на вспомогатель­ных и сезонных работах, которые не требуют высокой квалификации. Несмотря на то что использование сезонного труда влечет за собой много потерь, в конечном итоге для предпринимателей это оказывается выгоднее, чем содержать постоянных рабочих, круглый год обеспечивая им высокую зарплату и необходимые жилищно-бытовые условия.

Основным доминирующим фактором привлечения рабочей силы в северные районы продолжает оставаться материальная заинтересованность, она – главный стимул не только для молодежи и огромной массы рабочих, рассчитывающих получить сезонную работу, но и для квалифицированных рабочих, инженерно-технических работников и административно-обслуживающего персонала предприятий. Подавляющее большинство прибывающих на Север интересует прежде всего заработок. Исходя из этих запросов и выработалась практика оплаты труда. Для нее характерны высокие ставки заработной платы, в 1,5-2 раза превышающие средние заработки аналогичных профессий по стране в целом. Такое соотношение наблюдается во всех отраслях, хотя и не в равной мере: относительно более высоки ставки в горной промышленности и строительстве, в оплате всех видов интеллигентного труда (врачи, учителя и инженерно-технические работники всех предприятий). Размеры заработной платы зависят от степени квалификации нанимаемого и от общего стажа его работы, а также от стажа его работы на Севере. Так, опытный учитель, приехавший работать на Север со стажем работы бо­лее 5 лет, получает ставку заработной платы на 80% большую, чем молодой специалист, только окончивший учебное заведение. По истечении же 5 лет работы зарплата опытного учителя увеличивается еще на 25%, а молодого специалиста – на 50%. Аналогично положение и инженерно-технического персонала и других представителей высококвалифицированного труда.

Государственные служащие получают специальную надбавку к заработной плате в соответствии с «Законом о регулировании заработной платы в изолированных центрах».

Твердые оклады как в промышленности, так и на строительстве предоставляются только инженерно-техническому персоналу и части вы­сококвалифицированных рабочих. Для большинства рабочих устанав­ливается почасовая оплата труда при отсутствии твердого нормирования рабочего времени. Учитывая, что основная масса нанимающихся преж­де всего стремится заработать побольше денег, предприниматели все­мерно поднимают ставку почасовой оплаты и одновременно предостав­ляют максимум сверхурочной работы, чтобы обходиться возможно меньшим числом рабочих. Широко практикуется увеличение рабочего дня в летнее время, т.е. в период с наибольшей продолжительностью светлого времени суток и относительно теплой погодой. Рабочие обычно идут на это, так как стремятся предельно использовать все имеющиеся время для заработка. Предприниматели же получают еще большую выгоду от полного использования возможного рабочего времени, не уве­личивая при этом штаты; в итоге рабочий день в летнее время в среднем 10-12, а в зимнее – 7-8 часов. На сезонных работах (дражная добыча золота, строительство, рыб­ная промышленность) повсюду практикуется почасовая оплата с пре­дельным использованием физически возможного рабочего времени и с относительно повышенными ставками оплаты, но без всяких гарантий постоянного обеспечения работой, оплаты возможных периодов времен­ной нетрудоспособности и т.д.

В периоды высокой экономической конъюнктуры, когда очень высоки прибыли и выгодно максимальное увеличение объема продукции, иногда практикуется в виде поощрения дополнительная премиальная оплата в объеме среднемесячного заработка в год. С ухудшением же рыночной конъюнктуры и свертыванием производства сокращаются рабочие часы, увольняются лишние рабочие без всякой компенсации, выходных посо­бий, страховых по безработице и т.д.

Повышенные ставки заработной платы – основной фактор привлече­ния рабочей силы, но этого недостаточно для ее закрепления. Более того, высокие заработки привлекают в первую очередь и более всего любите­лей быстрого обогащения, среди которых преобладают неустойчивые, непостоянные кадры с низкой производственной квалификацией.

Для тех же, кто собирается переезжать на относительно длительный срок или на постоянное жительство, главное – жилищно-бытовые усло­вия. Поэтому для привлечения в новые промышленные центры постоян­ных кадров необходимо создавать на месте хорошие жилищно-бытовые и культурные условия, причем очень важно создать эти условия уже к моменту прибытия на новое место соответствующих трудовых контингентов.

Подход к проблеме удовлетворения жилищно-бытовых нужд на капиталистическом Севере четко дифференцирован. Инженерно-техниче­скому персоналу, администрации и высшим служащим предприниматели обеспечивают жилищные условия не хуже тех, какие они имели на своих старых местах работы в крупных городах Канады и США. Подобные же условия создаются и для семейных квалифицированных рабочих, ко­торые соглашаются переехать на длительный срок работы. К этим контингентам стремятся по мере сил притянуть и молодежь. Молодежь обычно приезжает на Север с настроением лишь заработать деньги. Но, предлагая молодым специалистам не только высокий заработок, но и хорошие жилищно-бытовые условия, которые они в прежних местах жи­тельства еще не имели (обычно жили в семьях родителей), удается часть их, особенно молодые семьи, склонить к переселению в эти районы на длительный срок.

В отношении же массы сезонных, малоквалифицированных и неквалифицированных рабочих политика совершенно иная. Не только хозяева предприятий, но и некоторые канадские исследователи по вопросам трудовых ресурсов считают, что расходы на обеспечение этой категории трудящихся квартирами неоправданны, ибо такая мера не может закрепить их на месте. Для них строятся обычно общежития с общими комнатами, однако обеспечение рабочих централизованным питанием, рядом коммунальных услуг, включая не только центральное отопление и канализацию, но и душ, прачечные и т.д., и организация культурных развлечений (клуб, кино и спорт) считается обязательным.

Относительное обилие спортивных сооружений и клубов, множество различных религиозных, просветительных и других кружков руководители предприятий создают с двойной целью – отвлечь рабочих, прежде всего молодежь, от пьянства и одновременно получить контроль над рабочими не только на производстве, но и во всем укладе жизни. Расходы же по этим мероприятиям, особенно на строительство клубов и спортивных сооружений, они стремятся переложить на государство и церковь. Широко практикуется проведение различных мероприятий на обществен­ных началах.

Таковы методы комплектования и закрепления кадров на Канадском Севере. Они позволяют, хотя и с трудом, обеспечивать необходимые контингенты рабочей силы для новых промышленных центров, но не приво­дят к последовательному экономическому развитию северных районов и даже отдельных промышленных центров и комплексов.

Развитие отдельных промышленных центров подчинено интересам только тех промышленных концернов, принадлежащих обычно иностранному капиталу, которые их создали в целях получения нужной продукции с максимальной прибылью, т.е. с максимальной экономической эффективностью использования вложенного капитала и с минимальными издержками. Но такое «обособленное» развитие отдельных промышленных комплексов никак не увязано с экономикой страны в целом или хотя бы окружающего района.

В результате, несмотря на относительно быстрые темпы развития горной промышленности за последние два десятилетия, экономика се­верных районов в целом развивалась очень слабо. Это выразилось в относительно низких темпах роста населения (гораздо ниже, чем темпы роста промышленной продукции) и в отставании развития энергетики, транспорта и многих других отраслей.

Полное безразличие к судьбам людей и проблемам их существования за пределами того, что получает от них данное предприятие, и тем более к судьбам остального населения, в том числе коренных жителей вновь осваиваемых территорий, естественно, не может способствовать после­довательному и гармоническому развитию северных районов в целом, созданию в них устойчивых и надежных экономических перспектив и сти­мулированию прочного их заселения [3, с. 217-223].

Представляет интерес зарубежный опыт формирования населения и человеческих ресурсов в слабозаселенных местах, ориентированных на развитие одной отрасли. Полезен этот опыт и тем, что в хозяйстве северных субъектов России занимают существенное место горная, лесная и связанные с ними отрасли.

Так, в слабозаселенных районах Крайнего Севера Канады размещены преимущественно целлюлозно-бумажные предприятия, чему способствует наличие обширных лесных массивов. В экономически наиболее развитых районах основными отраслями являются мебельная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная. В районах пионерного освоения ведущей отраслью лесной промышленности является лесозаготовительная.

На характер расселения и формирования населенных пунктов оказывает влияние, прежде всего, ресурсный фактор, определяющий возможность широкого развития отрасли.

Высокие темпы развития производственной инфраструктуры – другая характерная черта освоения слабозаселенных районов Канады. Это, в первую очередь, проявляется в опережающем развитии дорог и транспорта.

Снижение влияния суровых природных условий, неблагоприятного географического положения достигается широким применением техники и механизацией основных производственных процессов, что позволяет сократить до минимума численность рабочей силы и повышать производительность труда.

Таким образом, размещение отраслей лесной промышленности и связанное с ней расселение формируются под воздействием двух групп факторов: с одной стороны – наличие и качество ресурсов, с другой – особенности географического положения, характер природных условий, степень освоенности территории и экспортная ориентация отрасли.

Ресурсный фактор сохраняет свое значение и при формировании населения и населенных пунктов горнопромышленных районов. В большинстве районов горнодобывающей промышленности проблема рабочей силы стоит весьма остро. Обусловлено это несовпадением размещения естественных ресурсов и населения. Горнодобывающая промышленность – единственный вид хозяйственной деятельности, возникающий на практически неосвоенных и незаселенных территориях Канады. Формирование трудовых ресурсов осуществляется за счет притока населения извне. К районам выхода мигрантов относятся слабо развитые в экономическом отношении страны.

Трудовое население, занятое в развитии горнодобывающей промышленности, можно разделить на несколько профессиональных групп: геологи, изыскатели, строители, транспортники; работники разной квалификации, приезжающие на постоянную работу; инженерно-технический и административный персонал.

Первая группа наиболее мобильна. После окончания работ значительная часть ее покидает район, на постоянное жительство остается не более 10%. Вторая, наиболее многочисленная группа, отличается разнообразием национального состава. Среди рабочих много выходцев из других стран. Для этой группы также характерна высокая мобильность. Третья группа населения, наиболее привилегированная, представлена главным образом англо-канадцами и американцами. Несмотря на привилегированное положение, она также мобильна – средний срок проживания не превышает 4-5 лет.

Анализ количественного соотношения разных групп населения показал, что на долю квалифицированных рабочих приходится 10-15% населения, в том числе около 35% составляет молодежь, имеющая специальное образование и определенные профессиональные навыки, но не нашедшая работу в южных обжитых районах. Более 50% населения составляет наиболее мобильная группа (средний срок проживания не более года), представленная разнородными социальными элементами, занятыми главным образом на сезонной работе. Высокая мобильность населения – характерная черта трудовых ресурсов горнодобывающих центров северных районов. Причины этого кроются в неудовлетворительности жилищно-бытовых условий, постановки школьного образования и медицинского обслуживания, а также в суровых климатических условиях и сезонности работ в ряде отраслей.

Вопрос о наиболее рациональных путях и формах заселения очень сложный. Как показывает опыт ближнего севера Канады, он не имеет однозначного решения. Здесь встречаются все типы расселения, начиная с экспедиционного и вахтенного и кончая современными городами. Тем не менее, в канадской практике освоения районов развития горнодобывающей промышленности все отчетливее проявляется тенденция к созданию на базе перспективных месторождений полезных ископаемых постоянных поселений, рассчитанных на длительный срок существования и являющихся опорными пунктами освоения территории.

Характер и особенности расселения в районах развития горнодобывающей промышленности обусловлены преимущественным воздействием так же двух групп факторов: первая определяющая – наличие ресурсов и экспортная ориентация горнодобывающей промышленности, вторая группа – географическое положение, особенности природных условий и степень освоенности территории. Последние также оказывают воздействие на характер заселения и формирование населенных пунктов [4, с. 27-63].

Аляска и Канадский Север. Известный специалист по исследованию проблем Зарубежного Севера Г.А. Агранат отмечает, что важнейшей особенностью заселения Зарубежного Севера пришлыми людьми издавна была текучесть населения. Большинство пришлого населения не задерживается на Севере дольше двух-трех лет. Это в наибольшей мере характерно для Канадского Севера, где еще слабо заметен процесс формирования постоянного, т.е. безвыездно или в течение многих лет живущего населения. Рабочие и служащие горнопромышленных предприятий, составляющие подавляющую часть пришлого населения Канадского Севера, заключают трудовые контракты большей частью на 2-3 года.

Характерной демографической чертой Зарубежного Севера в целом является преобладание среди пришлого населения мужчин молодых и средних возрастов и относительно невысокий удельный вес женщин, детей и лиц пожилого возраста. На Аляске средний возраст всего населения – 23,3 года против 29,5 лет в США в целом. Лица старше 65 лет составляют 2,4% населения, а во всей стране – 9,2%.

Для состава переселенцев в северные районы Канады характерен высокий удельный вес недавно прибывших иммигрантов и иностранных поданных. В связи с этим сравнительно пестр национальный состав пришлого населения, особенно в промышленных центрах, возникших в послевоенные годы.

Иммигранты, как правило, находятся в США и Канаде в худшем, часто дискриминационном, экономическом и политико-правовом положении по сравнению с давно натурализовавшимся и родившимся в этих странах населением. Им труднее получить работу в крупных городах и поэтому именно иммигранты прежде других попадают в новые районы.

В отличие от переселенческого движения в западные районы США и Канады в XIX-XX вв. миграция на Север редко носит групповой характер, основанный на этнической, политической или иной общности. Это связано с отсутствием на Севере земледельческой колонизации, которую больше всего отличают такого типа переселения.

География миграций в северные области США и Канады в известной мере определяется социально-экономическими условиями в старых районах. В новые места едут трудящиеся из экономически наиболее неблагополучных областей, наибольшая часть переселенцев – из ближайших с северным центром районов. Фирмы большей частью сами оплачивают проезд и стремятся поэтому найти рабочих в близких к предприятиям местах.

Среди социально-экономических факторов, определяющих условия заселения северных районов, важнейшим является уровень доходов. Суровые условия жизни и работы на Севере вынуждают предпринимателей выплачивать рабочим и служащим повышенную заработную плату. Номинальные часовые ставки заработной платы на Аляске выше в военном строительстве на 82%, в горной промышленности – на 71, в целлюлозной – на 89, в пищевой – на 25, в оптовой торговле – на 51, в розничной – на 74, в финансовых учреждениях на 16% выше, чем в среднем в США (1967 г.).

Жизнь на севере с семьей в условиях дороговизны жилья и товаров потребления нередко сводит к минимуму преимущества высоких заработков. Поэтому лишь высококвалифицированные рабочие, инженеры и представители администрации частных предприятий, а также высокооплачиваемые государственные служащие сравнительно часто живут в северных районах с семьями.

В некоторых поселениях еще нет тех условий, к которым рабочие и служащие привыкли в среднеширотных освоенных областях США и Канады. Далека от решения жилищная проблема. Недостаток средних школ и тем более высших учебных заведений, не очень квалифицированная медицинская помощь – все это также не способствует оседанию людей на Севере.

На Зарубежном Севере, как правило, отсутствуют детские учреждения; семьи, приезжающие на Север, редко берут с собой родителей мужа или жены, что очень затрудняет уход за детьми. Некоторые буржуазные социологи и этнографы пытаются объяснить трудности прочного заселения Севера исключительно суровыми природными условиями и психологическими факторами. По их мнению, жить в условиях Севера могут лишь люди с особым «душевным», «моральным» складом. Между тем, на Канадский Север, как утверждают многие исследователи, едет много людей, ищущих легкие заработки, морально неустойчивых, скрывающихся от полиции и т.д. Однако большинство авторов справедливо считают, что одна из основных причин нежелания людей жить на Севере – неудовлетворительные социально-экономические и культурно-бытовые условия [5; 6, с. 138-156].

Не праздным является вопрос о финансировании и для зарубежных северных стран, когда речь идет о крупных хозяйственных проектах. Там, как и в России, первоначальный вклад может быть внесен только государством. В Финляндии до 70% стоимости оленеводческой продукции частных владельцев стад возмещает государство, но при ее реализации в магазинах и ресторанах стоимость (цены) повышается в несколько раз. Оленеводы возвращают некоторую, подчас значительную, часть кредитов.

Вместе с тем, соотношение государственных и частных капиталов всегда зависит от многих обстоятельств внешнего и внутреннего характера. Тем не менее, в большинстве развитых стран государство неизменно сохраняло и сохраняет видную роль, даже в США, самой собственнической стране, доля государства в валовой продукции не опускается ниже 30-40%. А в странах Западной Европы эта доля достигает 60-70%.

Элементы хозяйственной, похожей на социалистическую, политики внедрены и в других северных странах – Швеции, Норвегии, Исландии, Гренландии, Фарерских островах; особенно это заметно в американском штате Аляска. В конце 2005 г. здесь прошла международная конференция по «плановому управлению». Особенно примечателен опыт Норвегии, который убедительным образом опровергает миф о низкой эффективности хозяйственного управления при государственной собственности. Получая большие деньги на продаже нефти, государство дотирует многие другие отрасли и проводит успешную социальную политику. Налоги и рентные платежи нефтяных компаний достигают 60-80% их доходов, у нас – хорошо, если 20-30%. Примечательно, что по уровню жизни, или, по новой терминологии, «индекса развития человеческого потенциала», северные страны находятся в первой десятке мирового списка [7, с. 10].

Зарубежные североведы также озабочены вопросом: как осваивать и как заселять Север? Ответ далеко неоднозначен. К примеру, круглый лес менее выгодно вывозить, чем продукты его переработки; на Аляске вывоз кругляка практически запрещен. А выгодно ли перерабатывать на месте нефть – прямого ответа нет; вопрос зависит от расстояния, характера продукции и от многого другого. В этом вопросе на той же Аляске – тоже явные разночтения. Например, У. Уиклу (бывший губернатор Аляски) выступает за всестороннее освоение края. Профессор экономики Аляскинского университета С. Хейкоксу, наоборот, утверждает, что Аляска была, есть и останется колониальной территорией [7, с. 11]. Остановимся на штате Аляска более подробно.

Аляска представляет собой совершенно новую модель освоения северного сырьевого региона. Здесь невиданным до того образом решены сложные, противоречивые соци­ально-экономические, финансовые, хозяйственные, нацио­нально-этнические и, что, пожалуй, примечательней всего, политические проблемы или, во всяком случае, сделана по­пытка решения. В общем, это – пионерный образец современной практики продвижения на новые земли.

В последнее время эта экономическая база находится не в лучшем состоянии. Меж­ду тем уровень благосостояния населения повышается. Само население неуклонно растет: в 1980 г. на Аляске проживали 402 тыс. человек в 2000 г. – 627 тыс., в 2001 г. – 632 тыс. человек. По прогнозам, ежегодный прирост составит в 2001-2010 гг. 0,8%, в 2010-2025 гг. – 1,7%. Демографические показатели свидетельствуют, что северный штат ста­новится стабильным, все более похожим на давно обжитые среднеширотные территории. Доля в населении молодых людей в возрасте до 34 лет за 1985-2000 гг. сократилась с 67 до 53,2%, а доля пожилых, начиная с 55-летнего возрас­та, увеличилась с 8,4 до 12,9%.

Население стареет. Но все большее число людей остается на Аляске после окончания рабочего контракта или по выходе на пенсию. Власти способствуют формированию постоянного населения. Пенсионерам-старожилам выплачивается дополнительное пособие до 250 долл. в месяц, для них создана сеть пансионатов и санаториев. Доля лиц, про­живающих на Аляске более 5 лет, увеличилась с 57% в 1970 г. до 77% в 1990 г. и, по оценке, продолжает расти.

Социально-экономическая динамика, судя по внешним показателям, на первый взгляд не производит столь яркого впечатления. Ежегодные реальные доходы на душу населе­ния в сравнении с показателями по США в целом растут слабо, хотя все-таки растут: с учетом инфляции за 1990-1998 гг. – на 1,1%, за 2000-2010 гг. (прогноз) – на 0,6, за 2010-2025 гг. – на 1,7%. О зажиточности аляскинцев говорит хотя бы такой факт. В частном, индивидуальном владении находится более 9 тыс. самолетов и вертолетов. В расчете на душу населения это в 14 раз больше, чем в США в целом.

Аляска идет по пути выравнивания социальных проти­воречий, по пути социальной справедливости. Это – един­ственный штат США, где доходы бедных растут быстрее, чем доходы богатых. При сравнении периодов 1978-1980 и 1996-1998 гг. получается, что в США в целом доходы бед­нейших 20% населения сократились на 6,5%, а на Аляске они выросли на 17%, соответственно, в США доходы 20% самого богатого населения увеличились на 33%, а на Аляс­ке – лишь на 2%.

В системе здравоохранения в США в среднем 54% ус­луг осуществляется на «неприбыльной» основе, т.е. за счет государства, на Аляске – 70% (2000 г.). Обращает на себя внимание забота о самых маленьких, есть ряд научных и медицинских программ детского здравоохранения. В колледжах США 23% учащихся обучаются бесплат­но, на Аляске – 40%. Но вот в системе услуг по классу «искусство – развлечения» (так по аляскинской классификации) соотношение обратное: в США они на 24% бесплатные, на Аляске – только на 1,1 % (2000 г.). В какой-то мере это можно объяснить тем, что на Аляске давно пропаганди­руется свой, аляскинский образ жизни, который не очень вяжется с американской массовой культурой. Аляскинцы создают свой культ, возвеличивающий природу, они высо­ко ставят ценности жизни первопроходцев, напоминающие дух американского Запада, дух золотых лихорадок, – все то, что противопоставляется не очень нравящейся многим северянам современной американской этике отношений между людьми.

Несколько слов о социальных привилегиях. Население полностью освобождено от региональных и местных налогов. Власти осуществляют программы ускоренного бытового обустройства людей. К 2004 г. 84% населения должно быть обеспечено централи­зованными или автономными системами водопровода и ка­нализации. В 1990 г. этот показатель равнялся 40%, в 1980 г. – 20%. Задача нелегкая, дорогая, на Аляске почти 350 поселений, в подавляющем большинстве из них прожи­вает совсем немного – от нескольких десятков до несколь­ких сотен – человек; для каждого поселка нужно соору­жать технически сложные в холодном климате устройства.

За последние десятилетия жизнь стала лучше, хотя все еще далека от оптимума. В 1970 г. 41% аборигенов Аляски находились, по американским стандартам, ниже уровня нищеты, в 1990 г. все еще 23%, теперь несколько меньше. Уровень образованности повышается быстрее, чем планка благосос­тояния. В 1970 г. только 21% коренных жителей заканчи­вали среднюю школу, в 1990 г. – уже 62%.

Малые народы Аляски – на развилке. Одни из них боль­ше других оказались верными традиционному образу жиз­ни, они пытаются сохранить себя как этнос; другие сильно американизировались, до 20% их постоянно живут в круп­ных городах, они быстро прошли путь, как говорят американцы, «от интерната к Интернету». Первые живут хуже, чем вторые. Сами американцы достаточно критично относятся к сво­им достижениям. Авторитетная комиссия, изучавшая в 1998-1999 гг. положение туземцев Аляски, заключила: «Ка­кие слова мы бы ни произносили, характеризуя их жизнь, нет сомнения, что они находятся на грани выживания». Но чего стоит один тот факт, что за 30 лет (1970-2000 гг.) численность аборигенов Аляски увеличилась вдвое, их сейчас около 100 тысяч, столь большой прирост – вещь совсем не частая у древних малых народов, оказавшихся под прессом мощного пришлого этноса. Это заставляет положитель­но оценить многое в национально-этнической политике США на Севере.

Откуда же берутся средства, обеспечивающие стабильность экономики, очевидное повышение уровня жизни, сохранение специальных привилегий? Путем перераспределения прибылей, получаемых владельцами базовых, сырьевых отраслей. Всего на Аляске фирмы отчисляют в федеральную и региональную казну, а также на социальные нужды по другим каналам (включая помощь коренному населению) до 40-50% своих доходов, что значительно выше, чем в других американских штатах. Свидетельством роста участия фирм в финансах штата служит и динамика структуры бюджета, где доля внутренних источников значительно выросла (с 45% в 1965 г. до 83% в 1999 г.) при резком уменьшении доли федеральных дотаций.

Бремя помощи штату перемещается, таким образом, с федеральной казны на частные фирмы. При этом федеральный центр не перестает заботиться о штате. Забота эта заключается в сохранении привилегий, в специальных программах и трансфертах, особенно в части развития инфраструктуры [8, с. 37-44].

Для всей территории Зарубежного Севера характерно заметное разнообразие административно-политических форм местной жизни. В одних случаях – это договорные отношения, в других – самостоятельные округа, кое-где, довольно редко, – резервации. Во многом это зависит от общей государственной политики – монокультурность или ставка на разнообразие культур.

Но повсюду – полная свобода передвижения. Самое главное – обильная помощь государства. При создании округа Нунавут канадское правительство предоставило единовременное пособие – около 1 млрд. долл., или более 200 тыс. на душу населения. При нашем современном денежном богатстве это было бы достижимо.

Вместе с тем отдельные ученые говорят о возможной, если не о неизбежной акультивации, этнической деградации малых древних народов. Признаки этого уже заметны на Аляске, где многие аборигены по образу жизни и уровню благосостояния мало отличаются от «обычных» американцев. Хорошо это, или плохо, вопрос. Однако академик В.П. Казначеев считает, что человечество от этого много потеряет. Он видит в биогенетике и культуре коренных северян немало ценного для «бледнолицых» [7, с. 12].

Правительство США с помощью специальных экономических зон для предприятий решает проблему снижения уровня безработицы, что особенно актуально для урбанизированных округов. Общие выгоды от успешно функционирующих предпринимательских зон включают, в частности, сокращение выплат пособий по безработице и увеличение общих налоговых поступлений, что является результатом развития местного производства.

В США учитывается и этнический признак дифференциации при выделении территорий традиционного проживания коренных жителей и национальных меньшинств. Поддержка экономического развития этих регионов и организаций является одним из важных приоритетов экономической политики государства. За последние 10-15 лет количество созданных при участии национальных меньшинств фирм увеличилось более чем вдвое по сравнению с общим числом вновь созданных в США компаний, а их суммарное годовое производство превышало в этот период 200 млрд. долл.

Но чаще всего при территориальной дифференциации приполярных стран принимается во внимание совокупность северных признаков, проявляющаяся в низком уровне социально-экономического развития и благополучия (Швеция, Финляндия, Норвегия, Канада).

Для зарубежного опыта характерно, что при освоении труднодоступных северных территорий формируются комфортные условия обитания населения, соответствующие принятым для страны стандартам. Это касается всех сторон жизни: жилищные условия, набор пищевых продуктов, медицинское обслуживание, доступность образования, интеллектуальное развитие. При таком подходе эффект внешних климато-географических факторов в отношении здоровья существенно снижается, и меры социальной защиты в виде льгот и компенсаций утрачивают свою значимость и носят в основном символический характер. Они касаются беременных женщин, детей раннего возраста, тяжело больных, инвалидов и престарелых. Набор мер социальной защиты и их количественное выражение не носит характер тяжелого бремени для локального и государственного бюджетов. Среди них могут быть незначительные налоговые льготы, частично бесплатное медицинское обслуживание, адаптированная к региону система медицинского страхования. Данные медицинской статистики показывают, что структура здоровья, показатели рождаемости, заболеваемости, смертности, средней продолжительности жизни при таких условиях имеют региональную специфику, однако не носят катастрофического характера. Влияние природных экологических факторов на организм человека невозможно свести к нулю. Однако, варианты коррекции, профилактики реальны лишь в условиях полноценной жизни. Ряд стран, имеющих северные территории, придерживаются описанного принципа. К ним относятся скандинавские государства, США, Канада.

Формирование населения и человеческих ресурсов в приполярных районах Норвегии, Швеции и Финляндии. Приполярные районы Норвегии, Швеции и Финляндии, расположенные к северу от 64-65° с.ш., включают следующие административно-территориальные единицы: фюльке Нурланн, Тромс и Финнмарк в Норвегии, лены Вестерботтен и Норботтен в Швеции, губернии Оулу и Лалпи в Финляндии. Рассматриваемая территория занимает более 400 тыс. кв. км и имеет 1,6 млн. человек населения. Примерно две трети ее распо­ложены за Полярным кругом.

Приполярные районы стран Северной Европы в силу суровых при­родных условий и значительной удаленности от главных экономических центров долгое время представляли собой малообжитую и экономиче­ски слабоосвоенную территорию.

На долю приполярных районов накануне второй мировой войны при­ходилось примерно 40% территории, но менее 10% населения и лишь 3-4% суммарного промышленного производства Норвегии, Швеции и Финляндии в целом. При этом отклонения по отдельным странам от этих средних показателей были сравнительно невелики.

После второй мировой войны, когда капиталистическая система ли­шилась возможности надежно обеспечивать возрастающие потребности промышленно развитых стран в сырье за счет поставок его из бывших колониальных и зависимых стран, проблемы обеспечения промышленно­сти сырьем стали решаться путем форсированного освоения сырьевых ресурсов, сосредоточенных в еще необжитых и слабоосвоенных районах Крайнего Севера.

В результате ярко выраженного государственно-монополистического характера послевоенного хозяйственного освоения приполярных районов доля государственного сектора в промышленном производстве достигла в 1963-1965 гг. в приполярных районах Швеции и Норвегии примерно 30-35%, в Финляндии – примерно 45-50%. Эти цифры значительно превышают долю государственного сектора в общем промышленном про­изводстве стран Северной Европы.

Государственно-монополистическое вмешательство в промышленное развитие приполярных районов нашло свое выражение в разработке рассчитанных на длительные сроки специальных правительственных про­грамм, направленных на создание «инфраструктуры» и привлечение ча­стного капитала и трудовых ресурсов в эти новые районы.

Одной из основных задач, поставленных перед организациями, заня­тыми составлением программ развития экономики приполярных районов, является выработка рекомендаций, направленных на улучшение структуры и размещения промышленности.

Индустриализация приполярных районов всех трех стран происходит в основном за счет собственных трудовых ресурсов, путем их внутри­районного территориального и отраслевого перераспределения. Удель­ный вес приполярных районов в общем населении этих стран увеличил­ся незначительно по сравнению с ростом их удельного веса в промыш­ленном производстве.

Доля Северной Норвегии во всем населении страны с 1938 по 1965 г. практически не изменилась и составляла соответственно 12 и 12,1%. В приполярных районах Швеции этот показатель изменился с 6,2 до 6,4%. Доля Северной Финляндии, куда после войны направлялся значительный поток переселенцев из южных районов, выросла в общем населении страны более заметно – с 11,9 до 13,9%, однако и здесь темпы прироста населения отставали от темпов прироста промышленной про­дукции.

Для промышленного освоения приполярных районов стран Северной Европы характерно весьма экономное использование трудовых ресур­сов. При сооружении новых и расширении действующих предприятий рабочая сила в промышленное производство привлекается обычно за счет населения прилегающих сельских местностей, т.е. населения, ко­торое ранее было занято в сельском и лесном хозяйстве и прибрежном рыболовстве. Значительным источником пополнения рабочей силы в при­полярных районах служит также привлечение в промышленность на­родности саами, основным занятием которой до второй мировой войны было оленеводство и кустарные промыслы.

На севере Норвегии и Финляндии перемещение населения в про­мышленность сопровождается созданием непосредственно у предприя­тий поселков городского типа. На севере Швеции этот процесс концен­трации населения в городах и поселках вокруг промышленных пред­приятий проходит значительно медленнее. Это объясняется хорошим развитием в приполярных районах Швеции сети автомобильных дорог, отлично налаженным автобусным сообщением и высокой степенью «ав­томобилизации» населения, благодаря чему рабочие, проживающие в 10-20 км от места работы, затрачивают на дорогу в оба конца не более 30-40 мин.

Приполярные районы стран Северной Европы специализируются преимущественно не на трудоемких, а на капитало-, материало- и энер­гоемких производствах и при этом располагают (особенно в Финляндии и Норвегии) значительными резервами рабочей силы, «освобождающей­ся» в сельском хозяйстве, прибрежном рыболовстве и других малодо­ходных по сравнению с промышленностью отраслях. Поэтому припо­лярные районы Норвегии, Швеции и Финляндии в отличие от Северной Канады и Аляски не испытывают недостатка в рабочей силе за исклю­чением квалифицированной, спрос на которую увеличивается, а подго­товка требует значительных средств и времени [9, с. 231, 232, 239-240].

Перед промышленностью приполярных районов стран Северной Ев­ропы весьма остро стоит проблема повышения производительности тру­да. Частные и государственные промышленные компании, учитывая весьма высокие издержки производства и высокую капиталоемкость от­раслей специализации, стремятся снизить дополнительные (вследствие удаленности, природной суровости и необжитости территории, недоста­точного развития вспомогательных и обслуживающих отраслей) затра­ты путем максимального улучшения организации производства, приме­нения новейшей технологии, комплексной механизации и автоматизации, определения оптимальных размеров предприятий.

Список литературы

1.      Пилясов А.Н. Новая роль государства в развитии хозяйства регионов Севера // Север как объект комплексных региональных исследований / Отв. ред. В.Н. Лаженцев. – Сыктывкар, 2005. – С. 419-477.

2.      Харевский А.А. Зарубежный опыт государственной региональной политики // Север как объект комплексных региональных исследований / Отв. ред. В.Н. Лаженцев. – Сыктывкар, 2005. – С. 406-418.

3.      Пузанова В.Ф. Особенности формирования трудовых ресурсов и развития промышленных центров на севере Канады // Проблемы Севера. Вопросы промышленного развития районов Севера. – М.: Наука, 1967. – Вып.12. – С. 217-230.

4.      Салтыковская Л.В. Ближний Север Канады. Природные ресурсы, хозяйство, расселение. – М.: Наука, 1982. – 79 с.

5.      Агранат Г.А. Новая техника и освоение зарубежного Севера. – М., 1960. – 116 с.

6.      Агранат Г.А. Зарубежный Север: опыт освоения. – М., 1970. – 414 с.

7.      Агранат Г.А. Неустоявшийся Север // Север: наука и перспективы инновационного развития / Отв. ред. В.Н. Лаженцев. – Сыктывкар, 2006. – С. 8-17.

8.      Агранат Г.А. Аляска – новая модель развития // ЭКО. – 2003. – №6. – С. 36-60.

9.      Карпов Л.Н., Лебедев С.Л., Соколов М.Н. Сдвиги в развитии и размещении производительных сил приполярных районов Норвегии, Швеции и Финляндии после второй мировой войны // Проблемы Севера. Вопросы промышленного развития районов Севера. – М.: Наука, 1967. – Вып.12. – С. 231-241.

Literature

1.      Pilyasov A. N. New role of the state in the development of the Northern regions ecomony // The North as the object of complex regional researches / editor-in-chief V. N. LaSzhentsev / Syktyvkar, 2005. - P. 419-477.

2.      Kharevskiyi A. A. Foreign experience of public regional policy // // The North as the object of complex regional researches / Editor-in-chief V. N. Lazhentsev / Syktyvkar, 2005. - P. 406-418.

3.      Puzanova V. F. Features of labors resources forming and of the development of industrial centers in the north of Canada // Problem of North. Questions of industrial development of Northern districts - Moscow: Science, 1967. – Issue 12. - P. 217-230.

4.      Saltiykovskaya L. V. The Near North of Canada. Natural resources, economy, settling apart. - Moscow: Science, 1982. - 79 p.

5.      Agranat G. A. New technique and mastering of foreign North. – Moscow, 1960. - 116 p.

6.      Agranat G. A.  Foreign North: mastering experience. Moscow, 1970. - 414 p.

7.      Agranat G. A. Unwithstanding North // North: science and prospects of innovative development / Editor-in-chief V. N. Lazhentsev. - Syktyvkar, 2006. - P. 8-17.

8.      Agranat G. A. Alaska - the new model of development // EKO. - 2003. - №6. - P. 36-60.

9.      Karpov L. N. Lebedev S. L. Sokolov M. N. Changes in the development and placing of productive forces of circumpolar districts of Norway, Sweden and Finland after the second world war // Problem of North. Questions of industrial development of Northern districts – Moscow: Science, 1967. – Issue 12. - P. 231-241.