Гаджиев Ю.А. Зарубежные новые теории регионального роста и развития

ЗАРУБЕЖНЫЕ НОВЫЕ ТЕОРИИ РЕГИОНАЛЬНОГО РОСТА и развития

В статье рассмотрены и систематизированы основные модели новых теорий регионального роста. раскрыто их содержание, определены основные, в особенности пространственные факторы роста и развития, сильные и слабые стороны этих теорий с позиции их адекватности реалиям российской действительности

The article considers the main models of new region growth theories; author describes its matter and determines basic strengths and weaknesses of these theories from the position of its adequacy to Russian reality, especially spatial growth and development factors

Ключевые слова: экономический рост, конкуренция, теории регионального роста, модели, производство, мультипликатор, пространственные лаги, эконометрическая модель, ресурсы, рынок.

Key words: economic growth, competition, region growth theories, models, production, multiplier, spatial log, economic model, resources, market.

Начиная с 80-х годов в теоретических и эмпирических исследованиях западных экономистов и экономико-географов появились новые теории и модели регионального роста. Импульсом для этих работ стали новейшие исследования в рамках: новой экономической географии – «модернизации» традиционной формы пространственной организации промышленности, создавшие набор простых, хотя и не совсем убедительных моделей несовершенной конкуренции, новой теории торговли, использовавшей этот набор для построения моделей международной и межрегиональной торговли в условиях возрастающей отдачи, а также новой теории роста, признающей первостепенную роль человеческого капитала, особенно знаний работников, как эндогенного фактора роста экономики в условиях несовершенной конкуренции. При этом многие модели синтезировали положения неоклассической школы и теории кумулятивного роста, дополнив их некоторыми идеями институционалной школы.

В числе наиболее известных представителей новой волны теории регионального роста находятся: П.Кругман, М.Фуджит, Т.Мори, Э.Венаблес, Д.Пуго, Дж.Харрис, А.Пред, Р.Фиани, Г Мюрдаль, А.Хиршман, А.Гильберт, Дж.Гаглер, Дж.Эллисон, Е.Глэйзер, Д.Дэвис, Д.Вайнштайн, Лунгэнь Инн. Наиболее важными среди их теорий и моделей являются базовые теории новой экономической географии, новые модели экономического роста, теории агломерации, центральных мест и случайного роста, основанных на возрастающей эффекте от масштаба в условиях несовершенной конкуренции (в некоторых случаях и, в совершенной конкуренции). Исходя из них к пространственным факторам роста они относят – различные виды эффектов от масштаба, транспортные издержки, мобильность факторов производства, агломерацию, пространственные лаги или множественные эффекты взаимовлияния экономических факторов.

Базовые теории новой экономической географии. К этой группе можно отнести модели «потенциала рынка» Дж.Харриса, «базового мультипликатора» регионального дохода А.Преда, а также формализации теории Дж.Харриса и А.Преда (П.Кругмана).

Теория «потенциал рынка» Дж. Харриса [11]. Она утверждает, что при прочих равных условиях предприниматели будут стремиться размещать свое производства в местностях с хорошим доступом к рынку. Он оценил степень доступности рынка сбыта в каждом округе США, использовав для этого показатель «потенциала рынка»: взвешенную сумму покупательной способности конкретных местностей, где вес каждой местности находился в обратной зависимости от ее удаленности. Результаты этого исследования показали, что развитые промышленные регионы США, обладали высоким потенциалом рынка, поскольку в промышленном поясе (Северо-восток и средний запад США) сосредоточены значительные доли населения и производства страны, а, следовательно, регионы, входящие в этот пояс, изначально обладали наилучшим доступом к рынку. Но это наблюдение привело Харриса к интересной доводи - концентрация производства обладает функцией самовоспроизводства. Фирмы размещали производство в регионах с хорошим доступом к рынку, но доступ к рынку улучшался в регионах, где концентрировалось производство [1,с.122]. Сильным местом этой модели является выявление новой причины – «потенциала рынка» или доступность к рынку сбыта заложенная в самой концентрации производства в одном штандорте. Напомним, что до Харриса ученые экономико-географы в своих задачах оптимального размещения использовали эффект от масштаба производства, транспортные затраты и мобильность факторов производства. Слабое место ее в том, что основное это правило не срабатывает в отношении предприятий базирующихся на немобильных факторах производства. Так например, большой масштаб рынка сбыта нефти и газа находится далеко за пределами мест их добычи.

Модель «базового мультипликатора» регионального дохода А.Преда [18]. Если Харрис рассматривает одномоментную ситуацию, т.е в статике экономик, то Пред исследовал ее в динамике. Расчет модели он начинает с проекции «экспортной» выручки региона (от продаж продукции другим регионам внутри страны и за ее пределами), после чего использует оценочный коэффициент доли дохода, затрачиваемого внутри региона, для определения на его базе мультипликатора. Он полагает, что объем экспортной базы и доля дохода, затрачиваемого внутри региона должны быть возрастающими функциями размеров региональной экономики. Это означает, что если экономика региона достигает достаточно больших масштабов, то она может вступить в период кумулятивного роста. Большой объем спроса на внутрирегиональном рынке может сделать выгодным местное производство товаров, ранее не производившихся в данном регионе, что увеличит мультипликатор экспортной базы региона, приводя к дальнейшему росту дохода, который вызовет дополнительное увеличение производства, и т.д. [1,с.123] Безусловно, эта модель работает на уровне страны, но внутри страны - на уровне региона она может давать сбои из-за передачи части региональных доходов центральному правительству.

Итак, в основе теории Харриса и Преда лежит имплицитное предположение о наличии значительных эффектов масштаба на уровне отдельного предприятия, поскольку в случае их отсутствия у производителей не будет причин концентрировать свою деятельность в одном месте, они скорее будут снабжать потребителей своей продукцией с нескольких заводов, тем самым, будут подорваны выводы Харриса. А сужение регионального рынка не будет стимулировать расширение номенклатуры товаров, производимых в этом регионе, а это уже подрывает выводы Преда. Другими словами, эффект масштаба - центральное звено этих теорий [1,с.124]. Следовательно, возрастающий эффект масштаба на уровне предприятий и расширение регионального рынка выступают главными факторами образования региональной агломерации, а она, в свою очередь, становится главной причиной неравномерного экономического развития регионов и всей экономики страны. Основной недостаток этих моделей – они не открывают возможностей поиска и путей сближения межстрановых и межрегиональных различий экономического развития.

Формализация теорий Дж.Харриса и А.Преда [1,с.127]. П.Кругман попытался формализовать теории данных авторов в одной модели. Его модель это экономическая система, состоящая из двух регионов (хотя модель позволяет расширение ее до большего числа регионов) и двух отраслей: совершенно конкурентного сельского хозяйства и несовершенно конкурентной (по Дикситу-Стиглицу) промышленности. Товар аграрной отрасли производится фермерами, которые отличаются абсолютной немобильностью, напротив, промышленные рабочие обладают абсолютной мобильностью и могут перемещаться в тот регион, где предлагают более высокую заработной плату. Кроме того, издержки промышленного товара (но не аграрного) включают в себя айсберговые транспортные затраты, где часть товаров просто «тает» в пути, т.е. транспортные издержки, включаются в цены в достигнутых местах назначения товаров.

Эффект масштаба находится исключительно на уровне фирм, центростремительные силы, заставляющие промышленность концентрироваться в одном регионе, возникают в результате трехстороннего взаимодействия эффекта масштаба, транспортных издержек и мобильности факторов. В общих чертах: фирмы стремятся сосредотачивать производства (из-за эффекта масштаба) вблизи рынков сбыта и поставщиков (из-за транспортных издержек), в то время как доступ к рынкам сбыта и поставщикам лучше всего там, где сосредоточены другие фирмы (из-за эффекта объема рынка). Сочетание этих эффектов создает агломерацию, несмотря на то, что ей противодействует центробежная сила, генерируемая немобильностью аграрного сектора и побуждающая промышленные фирмы перемещаться в регион с меньшим количеством местных конкурентов.

Таким образом, Кругман выявил закономерность возникновения региональной агломерации в развитых странах, из которой следует, что в образовании агломерации главную роль играет эффект от объема рынка или доступ к рынку, нежели эффект от масштаба производства, от транспортных издержек и мобильности факторов производства. Следовательно, основной причиной неравномерного развития регионов или пространственной дифференциации их является размер рынка сбыта. Несмотря на указанное достоинство синтетической модели, она как у модели Харриса и Преда, не вскрывает каналы конвергенции экономического развития территорий.

Модели и концепции новой экономической географии. Теоретические исследования в русле новой экономической географии проводятся в рамках двух подгрупп моделей. Одна из них представлена попытками навести мосты между новой отраслью экономики и традиционной теорией размещения производства. Вторая основана на новой «пространственной» интерпретации международной торговли [1,с.130]. Это обстоятельство позволяет развести их по разным подгруппам: 1) модели «модернизации» традиционной теории размещения производства и 2) модели нового типа международной и региональной торговли.

Модели «модернизации» традиционной теории размещения производства. М.Фуджита и П.Кругмана модификация модели фон Тюнена [8]. Эта модель представляет собой модификацию оригинальной модели фон Тюнена, в которой существование центрального города не просто подразумевается, но и поддерживается эксплицитно. При этом в ней предполагается, что весь труд мобилен, в результате чего расположение аграрного производства оказывается эндогенным, наряду с промышленностью. С одной стороны, промышленное производство концентрируется в городе под воздействием двунаправленных связей, вызванных самой концентрацией, с другой – концентрация экономической активности в городе создает всплеск в той точке кривой функции потенциала рынка, где определяется местоположение промышленного производства. Аграрное производство затем распределяется вокруг этого центра, причем земельная рента снижается до нуля по мере движения от центра к границе сельской периферии. Однако, по мнению авторов, подобное равновесие с одним центром оказывается устойчивым только в том случае, если население достаточно мало [1,с.132].

Модель М.Фуджита и Т.Мори [9]. Фактически в указанную выше модель, которую они используют в качестве базовой они вносят предположение, что население постепенно растет. Это приводит к периодическому возникновению новых городов, выстраивающихся в одну линию в пространстве. Такую «линию» пространственную систему с множеством городов, авторы рассматривают как одномерную версию теории центральных мест Леша. При этом они отмечают, что до сего дня еще никому не удалось создать модель, которая давала бы на выходе знаменитую сотовую структуру рынков Леша [1,с.132].

Модель Фуджита, Кругман и Мори. Это та же самая модель, но более усложненная. Здесь экономика рассматривается в составе нескольких промышленных отраслей, различающихся по уровню транспортных издержек и эффектам масштаба. Они считают, что такая экономика спонтанно порождает систему центральных мест, которая служит подтверждением (опять-таки только в одном измерении) для иерархической модели центральных мест Кристаллера. Кроме того, Фуджита и Мори проанализировали порты и другие транспортные узлы с позиции возможностей образования ими будущих городов и обнаружили, что транспортные узлы генерируют всплески функций потенциала рынка, являющихся как бы «семена» будущих городов [1,с.133].

Модели нового типа международной торговли. Модель циклического движения факторов Э.Венаблеса [21]. В ней он показал, что может существовать циклический процесс, ведущий к экономической дифференциации в том случае, если существуют промежуточные товары, производимые в крупных масштабах с учетом транспортных издержек. В этом случае страна с большим промышленным сектором предоставляет больший рынок для промежуточных товаров, что ведет к концентрации промежуточного производства в этой стране, последняя, в свою очередь, обеспечивает стране преимущество в сфере производства товаров, находящихся еще ниже в технологической цепочке производства, что еще больше усиливает первоначальное преимущество, и т.д. Аналогичная модель легко применима для регионов внутри страны, поскольку факторы производства гораздо менее мобильны на уровне страны, нежели на уровне регионов. Положительный момент этой модели – выделение концентрации промышленности и особенно размера рынка в качестве основных факторов неоднородного развития стран и регионов, хотя намного раньше на главенствующую роль промышленности в образовании «полюсов роста» указывал Ф.Перру в своей концепции «доминирующей» экономики [1,с.133].

Модель «мировой истории» Кругмана, Венаблеса и Пуго [14;16;19]. Они используют модель Венаблеса для объяснения хода построения пространственной «мировой истории», в которой постепенно снижающиеся транспортные издержки сначала ведут к спонтанному разделению мира на «высокооплачиваемый» промышленный центр и «низкооплачиваемую» аграрную периферию, а затем – к уравнению доходов по мере индустриализации периферии. Пуго и Венаблес предлагают альтернативную версию образование пространственной истории мира, в которой в качестве движущей силы выступает растущий объем рынка, а не растущий уровень экономической интеграции. Кругман и Венаблес используют круговую геометрию для моделирования глобальной торговли и специализации в мире, где отсутствуют государственные границы и даже не определены экономические регионы – несмотря на это, мир все-таки спонтанно самоорганизуется в промышленные зоны, окруженные аграрной периферией. Преимущество этой модели в признании спонтанной самоорганизации в первоначально неравномерном развитии стран или регионов по типу «центр-периферия» вследствии сокращения транспортных услуг, круговой геометрии глобальной торговли и специализации и последующего их сближения благодаря индустриализации и, особенно, растущему объему рынка [1,с.133].

Слабым местом упомянутых выше концепций и моделей регионального роста является америко-централизм в логике их размышлений (например, гипермобильность фактора рабочей силы) и недоучет влияния инноваций, нововведений и уровня образования на экономическое развитие стран и регионов.

Анализ теорий и моделей новой экономической географии выявил, что в любом варианте (запланированном или спонтанном) рост или развитие экономики в пространстве происходит неравномерно по типу «центр-периферия». Причиной подобной формы пространственного развития является возникновение региональной агломерации, обусловленной возрастающей отдачей от масштаба, особенно отдачей от масштаба рынка, вызванной механизмом монополистической конкуренции. При этом происходит некоторого сближение межстрановых и межрегиональных различий экономического развития благодаря индустриализации аграрной периферии и растущему объему рынка или высокой доступности рынка. Однако практика развития развивающихся стран и слаборазвитых регионов показывает, что очень сложно обеспечить развитие промышленности и расширение масштабов рынка в этих странах и регионах, из-за очень низких доходов населения, привычного образа жизни людей, медленной изменчивости общественных институтов и т.д.

Теория агломераций[1] – П.Кругмана и П. Ромера; Р. Фиани. Согласно теории П.Кругмана [16]. и П. Ромера [20] основным фактором роста является скопление производственной деятельности в определенных регионах, которое дает выигрыш предприятиям благодаря увеличению своего размера или от положительных экстерналий, возникающих вследствие присутствия на рынке других фирм. По мнению, этих авторов, изначальное неравномерное распределение производства при переходе к равновесию ведет к образованию агломераций. Возникновение агломераций они приписывают случайному фактору или связывают с понятием возрастающей отдачи от масштаба. Последняя может быть различной – например, переток знаний, слияние рынков труда или экономия вследствие уменьшения расстояния между производителями и потребителями в условиях наличия издержек при осуществлении обмена. В конечном счете, причиной неравномерного развития регионов выступает агломерация производственной деятельности территорий [3,с.13-14].

Р.Фиани [7] предлагает модель экономики двух регионов (Север и Юг), в которой существование возрастающей отдачи в производстве не торгуемого промежуточного фактора (услуг) приводит к увеличению различий в темпах роста между регионами. В модель вводится допущение, что первоначально регионы идентичны, т.е. имеют равный доступ к одинаковым технологиям.

Динамическое решение модели показало, что возрастающая отдача от масштаба приводит к расхождению темпов роста экономики этих регионов. Расширение модели до трех регионов позволило показать, что каждый регион будет стремиться специализироваться на производстве только одного торгуемого товара. Автор показал, что даже в допущении беззатратной модели производства и мгновенности межрегиональных потоков капитала будет наблюдаться специализация на производстве товара, более интенсивного по не торгуемому фактору (услугам), на Севере, в то время как на Юге, наоборот, будет осуществляться специализация не производстве товара, менее интенсивного по не торгуемому фактору. В соответствии с этими выводами автор выдвигает предположение, что в условиях высокой замещаемости капитала и фактора услуг необходимо стимулировать инвестиции в регион Юга, с наибольшим акцентом на сектор с низкими требованиями относительно фактора услуг и, соответственно, низким влиянием мультипликатора на местную экономику [7,с.14-16].

Модель «ядро-периферия» Мюрдаля и Хиршмана [17]. В этой модели начало развития региона связывается со случайным фактором, например, открытием минеральных месторождений или развитием экспорта продукции пищевой промышленности. Рост реальных зарплат и высокая отдача от капитала порождают возрастающую отдачу от масштаба и развитие агломерации, выражающейся в росте производительности труда и капитала как функции темпа роста регионального выпуска. Причиной неравномерного развития регионов, они считают, уровень агломерации производственной деятельности, вызванной возрастающей отдачей от масштаба [3,с.16].

А.Гильберт и Дж.Гаглер [10] критикуют подход «ядро-периферия», утверждая, что в моделях такого типа недооценивается роль международного влияния, недостаточно внимания уделяется социальным аспектам регионального развития, таким как бедность и дифференциация доходов, не учитывается доколониальная история наций и необоснованно вводится предположение о том, что правительство действует в интересах населения[3,с.19].

Теории случайного роста - Дж.Эллисона и Е.Глэйзера, Т.Холмса и Стивенса, Д.Дэвиса и Д.Вайнштайна Теория случайного роста является альтернативным объяснением возникновения агломераций. Согласно ей возникновение агломераций объясняется существованием сильных случайных шоков, которые дают начало экономическому росту в некоторых регионах. Дж.Эллисон и Е.Глэйзер [6] на модели выбора местоположения заводов показали, что даже если заводы случайно распределены в пространстве и не существует никаких географических преимуществ, концентрация промышленности будет возникать случайно, причем существует положительная корреляция между средним размером завода и концентрацией промышленности. В месте расположения очень большого по размеру завода, концентрация промышленности и средний размер заводов со временем увеличиваются.

Холмс [12] считает, что размер предприятия должен отрицательно зависеть от концентрации производственной деятельности, поскольку возникновение расширенной сети предложения промежуточных товаров в зонах концентрации производства способствует росту стимулов образования маленьких заводов, специализирующихся в узкой производственной нише. Холмс и Стивенс [13] показали, что размер заводов в целом увеличивается с ростом концентрации производственной деятельности во всех отраслях, за исключением текстильной промышленности. Одним из возможных объяснений этого явления было то, что заводы, расположенные в зонах концентрации производственной деятельности, выигрывают от преимуществ в производстве по сравнению с заводами, расположенными вне таких зон, поэтому они наращивают размеры производства для использования этих преимуществ. Такие преимущества являются следствием географических различий или выигрыша от агломерации [3,с.19-20].

В эмпирическом исследовании Д.Дэвис и Д.Вайнштайн [5] сделали попытку объяснить распределение экономической активности в рамках одной страны, тестируя модель возрастающей отдачи от масштаба и модели две другие – теорию случайного роста и теорию размещения – на примере городов Японии. Они пришли к выводу, что теория размещения способно объяснять различия региональной концентрации экономической деятельности, а теория возрастающей отдачи от масштаба отвечает за степень пространственной дифференциации экономической активности. Однако теория случайного роста на данных по городам Японии не нашла подтверждения [3,с.20].

Эконометрическая модель пространственных лагов регионального роста Лунгэня Инна [2,с.133-152]. В этой модели он выдвигает гипотезу о важной роли пространственных лагов или эффектов взаимовлияния экономических факторов в региональном росте Китая, поскольку традиционные теории роста это отрицали. Для доказательства Лунгэнь провел эмпирический анализ роста региональной экономики в Китае, с использованием эконометрических моделей. Ввел в модель переменную пространственного лага (spatial log dependence) предложенную Л.Анселином [4] для избежания неправильной спецификации модели.

Результаты оценки Лунгэня показали, что, во-первых, важными источниками роста экономики в провинциях Китая, такие как несельскохозяйственные трудовые ресурсы, промышленные товары, фиксированные активы и осуществление, прямые иностранные активы (напомним, что в модель было включено одиннадцать показателей из различных школ регионального роста). Во-вторых, рост провинции сильно зависит от пространственных лагов или множества эффектов взаимовлияния, полученных за счет распространения технологий, мобильности факторов производства и трансфертных платежей, которые приводят к эффектам распространения или поляризации регионов. Причем за счет пространственных эффектов поддерживается и усиливается динамика роста в передовых регионах, но замедляется рост в отстающей периферии, и таким образом еще больше увеличивается разрыв в экономическом развитии регионов (как в модели «полюсов роста» Г.Мюрдаля, «мировой истории» Кругмана, Венаблеса и Пуго и др.). В третьих, множество эффектов взаимовлияний увеличивает производительность труда и капитала и приближает объем национального производства к границе производственных возможностей китайской экономики. Итак, выдвинутая гипотеза Лунгэнь Инном о большом значении пространственных эффектов росте экономики в провинциях Китая полностью оправдалась на практике. Здесь также высокий рост экономики происходил неравномерно, поддерживаемым масштабами эффектов взаимовлияний (или эффектов агломераций) в провинциях, другими словами, причиной неоднородного развития регионов являлись пространственных лаги или агломерации.

Достоинством рассматриваемых новых теорий регионального роста является: ввод в модели пространственных факторов как внутренних (эндогенных) источников роста регионов и несовершенной конкуренции, приближающих их реальной жизни; выявление нового фактора – эффекта объема рынка или степень доступности к рынку как главной причины возникновения агломераций как территориальной формы размещения промышленного производства; модернизация традиционной теории размещения производства на основе спонтанного и эксплицитного образования центра-периферии; отнесение циклического движения факторов производства к основной причине неравномерного экономического развития стран и регионов; определение каналов сближения различий развития стран и регионов путем индустриализации периферии и расширения объема рынка или повышения уровня доступности к рынку; определение возрастающей отдачи от производства услуг как одного из важных факторов увеличения различий в темпах роста между регионами; изучение возникновение агломерации с позиций возрастающей отдачи от масштаба; объяснение концентрации производства или возникновения агломераций случайными шоками; отнесение пространственных лагов или множества эффектов взаимовлияния к одному из значимых факторов поляризации и роста экономики регионов.

К слабым местам новых теорий регионального роста можно отнести: недооценку роли международного влияния и к социальным региональным факторам; игнорирования инноваций, нововведении, каналов их распространения и новых форм пространственной организации производства - промышленных и региональных кластеров, цепочкам добавления стоимости, экономике обучения и региональной системе инноваций.

1. Кругман П. Пространство: последний рубеж. // Пространственная экономика, 2005. - №3. – С.121-126.

2. Лунгэнь Ин. Экономический рост в Китае: пространственно-экономический анализ. // Пространственная экономика, 2005. - №1. –С. 133-152.

3. Факторы экономического роста в регионах РФ. - М.:ИЭПП, 2005. – 278 с.

4. Anselin L. Spatial econometrics: Methods and models. Kluwer Academic Publishers Dordrecht, 1988.

5. Davis D.R., Weinstein D.E. Bones, Bombs and Break Points: The Geography of Economic Activity // American Economic Review. 92, 2002. P. 1269–1289.

6. Ellison G., Glaser E. (1997) Geographic Concentration in U.S. Manufacturing Firms: a Dartboard Approach // Journal of Political Economy. 105. 1997. P. 889–927.

7. Fiani R. Increasing Returns, Non-Traded Inputs and Regional Development // Economic Journal. 1984. P. 308–323..

8. Fujita M., Krugman P. When is the economy monocentric: von Thunen and Chambertin unified // Regional Science and Urban Economics, 1995. 254.

9. Fujita M., Mori T. Structural stability and evolution of urban systems // Regional Science and Urban Economics, 1996, 27; 4-5.

10. Gilbert A., Gugler J. Cities, Poverty and Development:Urbanization in the third world. Oxford: Oxford University Press, 1982.

11. Harris G.D. The market as a factor in the localization of production. // Annals of the Association of American Geographers, 1954. 44.

12. Holmes T. Localization of Industry // Review of Economics and Statistics. 81. 1991. P. 314–333.

13. Holmes T, Stevens J. Geographic Concentration and Establishment Scale // Revew of Economics and Statistics. 84. 2002. P. 682-690.

14. Krugman P., Venabies A. Globalization and the inequality of nations // Quarterly Journal of Economics, 1995;

15. Krugman P. Increasing returns and economic geography //Journal of Political Economy. 99. 1991. P. 483–499.

16. Krugman P., Venabies A. The seamless word: a spatial model of international specialization and trade. Mineo, MIT, 1997..

18. Pred A.R. The Spatial Dynamics of

U.S.

Urban-Industrial Growth. 1800-1914. Cambridge: MIT Prees., 1966.).

19. Pugo D. Venablies A, The spread of industry spatial agglomeration in economic development. CEPR Working Paper № 1354. 1997.

20. Romer P Increasing Returns and New Developments in the Theory of Growth // NBER Working paper. 1992. P. 3098.

21. Venabies A. Equilibrium Locations of vertically linked industries // International Economic Review, 1996. 37: 2.

1. Krugman P. Space: last boundary// Spatial economy. 2005. №3. – P.121-126.

2. Lungen’ In The economic growth in China: spatial and economical analysis// Spatial economy. 2005. №1. – P. 133-152.

3. Factors of economic growth in regions of Russian Federation. – M.: IEPP, 2005. – P. 278.